Рынку газа в Европе страшна не зима, а волатильность цен

Цена на газ на европейском рынке падает из-за стопроцентной заполненности подземных хранилищ и сокращения спроса, но остается высокой и волатильной.

Ситуация на энергетических рынках в конце октября по-прежнему не радует европейцев: цена на газ в США в пять раз ниже, чем в Европе, а европейская цена на уголь (API2) в три раза ниже европейской цены газа. Зато в США цена угля в полтора раза выше цены газа.

Американское газовое чудо объясняется не только огромными запасами газа в стране, но постоянно растущим соотношением газ/нефть в сланцевой добыче. На графике EIA рост добычи сопутствующего газа в Перми и рост соотношения газ/нефть.

При соотношении 3.0 на нижнем графике энергия в добытом газе составляет примерно половину энергии в добытой нефти. Сланцевикам просто некуда девать свой газ. 

При этом добыча из собственно газовых скважин растет, но медленнее, чем добыча сопутствующего сланцевого газа, который уже составляет около 36% общей добычи газа в стране.

Как долго будет продолжаться бум сланцевого газа, если число буровых сокращается? 

По поводу добычи есть разные мнения, но рост цены гарантируют недавние многомиллиардные сделки с нефтегазовыми активами.

На газовом рынке Европы прошел первоначальный шок от событий в Израиле, газовые хранилища заполнены, импорт СПГ упал на треть с лета, и цены на европейском рынке стали снижаться.

Хотя европейский импорт СПГ упал на 30% с июня, цена TTF за тот же период выросла более чем на 33%. Импорт СПГ по-прежнему примерно на 28% превышает средний показатель за 2015–2020 годы, но общий приток газа (в том числе по трубопроводу) ниже, чем в любой момент 2022 года и предыдущие пять лет. Почему при падении спроса растут цены, ниже объясняет Себ Кеннеди. 

Спад потребления газа особенно показателен в Германии. Промышленный спрос на газ в стране упал на 54 ТВтч за первые шесть месяцев года и не показывает никаких признаков восстановления. Расход бытового газа сократился на 37 ТВтч, а потребление энергетического сектора снизилось на 4,4 ТВтч. В общей сложности это на 9,8 млрд куб. м газа меньше, что эквивалентно сокращению на 13% общего объема сжигания газа в Германии в 2022 году всего за шесть месяцев. При таких темпах крупнейший газовый рынок Европы сократится более чем на четверть за весь год. Аналогичная картина наблюдается в Италии, Нидерландах, Франции и других крупных европейских странах-потребителях газа.

Сокращение потребления газа в Европе в 1 полугодии 2023 года, ТВтч 

В три раза более дешевый чем газ уголь вытесняет в Германии газ из электрогенерации даже при плате за выбросы СО2. Газовая генерация флуктуирует около нулевой рентабельности − и это при рекордных для Европы немецких ценах на электроэнергию. Министр финансов предлагает не отказываться от угольной генерации, пока ей не будет подобрана подходящая замена, что равносильно − никогда.

В Польше, например, об отказе от угольной генерации не заикаются − уголь обеспечивает 71% выработки электроэнергии.

При этом правительство страны ищет замену углю не в газовой или ветрогенерации, а в строительстве атомных электростанций. Совет министров Польши 30 мая принял постановление о предоставлении финансирования для строительства атомной электростанции электрической мощностью до 3,7 ГВт с последующим ростом атомной генерации в стране до 9 ГВт.

После того, как Франция добилась признания атомной энергии «зеленой» и продемонстрировала всему миру преимущества атомной генерации, самой дешевой в Европе, рост цен на уран бьет все рекорды (цена на 6 ноября).

Франция, более того, добилась разрешения на применение схемы CfD («контракт на разницу») к существующему французскому ядерному флоту. Ранее данная схема применялась только к ВИЭ-генерации, гарантирую ей доплату, если рыночные цены опустятся ниже согласованного уровня. Согласно утвержденной схеме, объем электроэнергии в рамках CfD увеличится с 12% в 2026 году до более половины от общего прогнозируемого спроса Франции к 2033 году. В результате, по оценкам, оптовая цена электроэнергии во Франции будет в ближайшее десятилетие заметно ниже цены в Германии, да и в последующие годы.

По мнению Себа Кеннеди, устойчивость текущей конфигурации рынка СПГ не гарантирована и может в любой момент измениться. Пока грузы, покидающие побережье Мексиканского залива США, могут рассчитывать на чистую прибыль почти в 40 миллионов долларов за судно независимо от того, направляется ли экспорт СПГ из США в Азию или Европу. Эти два региона мало отличаются по цене, хотя колебания в прибыльности заметны на уровне цены судна – Азия традиционно платит больше. 

На поставках газа в Европу американские компании получают огромную прибыль. Но не меньшую прибыль получают агенты, влияющие на европейские цены. Стоимость производства американского СПГ и его транспортировки через Атлантику редко опускается ниже цены на газ, торгуемой на голландском механизме передачи прав собственности (TTF), эталонном для газового рынка Европы.

Добиться такой ситуации удалось за счет сложных схем поставки и назначения цены, поясняет Себ Кеннеди. 

Американские компании, занимающиеся сланцевой буровой деятельностью, такие как EOG Resources, Tourmaline Oil и Apache Corporation, были первопроходцами, подписавшими соглашения на поставку газа прямо на заводы по производству СПГ по ценам, индексированным к международным ориентирам.

Chesapeake Corporation в октябре текущего года пошла еще дальше, подписав соглашение с трейдером Vitol по поставках СПГ по цене, индексированной к JKM, азиатскому эталону спотового СПГ. Сделка интересна тем, что Chesapeake не является производителем СПГ, соглашение требует, чтобы обе стороны нашли завод, который они могли бы использовать для сжижения газа. Именно так раньше работала индустрия СПГ в США. Первая волна заводов по сжижению газа в США предоставляла сжижение как услугу, за которую они взимали фиксированную плату с третьих сторон. Cheniere Energy сломала шаблон, решившись заняться разведкой и добычей газа, чтобы закупить собственный сырьевой газ, сжижать его и продавать «бесплатно на борту» в рамках обязательных договоров купли-продажи. 

Но контроля над добывающим ресурсом было недостаточно. Производители СПГ видели потенциал роста, который получают их клиенты, и хотели войти в него. Cheniere добился этого, зарезервировав часть своего производства СПГ для продажи на торговой основе трейдерам, коммунальным предприятиям и промышленным предприятиям в странах-импортерах СПГ. Таким образом, попытка Chesapeake вывести завод СПГ из сырьевого рынка завершает круг модели. 

Теперь каждый участник рынка постоянно торгуется по поводу условий, чтобы максимизировать потенциал роста и минимизировать риск стать держателем «мешка с камнем», когда рынки идут вниз. Это неустанное стремление получить максимальную прибыль на каждом этапе процесса производства СПГ приводит к увеличению затрат для потребителей.

Либерализация европейского рынка устранила барьеры для рыночного обмена, позволив покупателям и продавцам заключать сделки с большей легкостью и прозрачностью, используя стандартизированные контракты на поставку газа. Ликвидности способствовали неолиберальные европейские регуляторы, зацикленные на «открытых ценах на свободном рынке». Они создали рынки, которые поощряли спекуляции на будущих ценах на газ с использованием финансовых инструментов.

Финансиализация, считает Себ Кеннеди, переносит будущее в настоящее. Вероятное влияние разворачивающихся событий на будущий баланс поставок газа учитывается в ценах, подлежащих уплате сегодня, что влияет на психологию торговли, поведение и реальные результаты. На наиболее ликвидных газовых рынках, таких как TTF, торги сегодня совершаются на основе настроений, а основными товарами являются капитал и информация, а не физические молекулы газа, внутренняя ценность и себестоимость продукции отходят на второй план.

Крупные финансовые игроки, такие как хедж-фонды США и азиатские инвестиционные фонды, сегодня являются маркет-мейкерами, на их долю приходится около 30% валовых позиций TTF. У этих компаний есть капитал и силы, чтобы сдвинуть цены на 10-20% за неделю или даже за день, пишет Кеннеди.

На объемы торгов TTF также поразительное влияние оказала автоматизация торгов. Межконтинентальная биржа Intercontinental Exchange зарегистрировала рекордные 5,7 миллиона фьючерсов и опционов TTF, проданных в мае 2023 года, что эквивалентно 4158 ТВтч. Это больше, чем все годовое потребление газа в ЕС в 2022 году. Если эти объемы торговли сохранятся на протяжении всего года, это означает, что каждая единица газа, потребляемого в ЕС, перейдет из рук в руки в среднем от 10 до 15 раз, прежде чем достигнет потребителей.

На европейском рынке, который все еще перестраивается с учетом потери российского газа, конечным эффектом такой структуры рынка является сохранении высоких цен. В хранилищах Европы достаточно газа, чтобы выдержать даже самую суровую зиму, хотя прогнозы предсказывают мягкую, влажную и ветреную зиму в северном полушарии, связанную с Эль-Ниньо. В конце октября TTF упал на 10%, но все еще торгуется с премией примерно в 63% к себестоимости американского СПГ. 

Добавим к пассажам Себа, что предельно либерализованный, выгодный спекулянтам европейский рынок газа привел к провалу попыток создания системы совместных закупок газа, решение о котором в декабре 2022 года воплотилось в издании «Постановления Совета (ЕС) 2022/2576, усиливающего солидарность за счет лучшей координации закупок газа, надежных ценовых ориентиров и трансграничных обменов газом, создающего механизм агрегирования спроса».

Аналитики Оксфордского института энергетических исследований, пытавшиеся определить  созданного механизма совместных закупок AggregateEU, пришли к выводу, что AggregateEU может представлять определенную ценность только в качестве «экономического эксперимента». Существующая рыночная структура уже обеспечивает эффективное агрегирование спроса, считают оксфордцы, что доказывает близкие значения цен для стран, имеющих и не имеющих выход к морю. А с тем, что эти цены высокие, ничего сделать нельзя − «совместные закупки газа не могут решить эти проблемы».

***

Комментарий ИРТТЭК. Европа сумела пережить сокращение поставок российского трубопроводного газа и подошла к наступающей зиме с максимальным запасом в хранилищах. Теперь ей угрожает только волатильность цен, не волнующая рынки при стабильной экономической ситуации, но могущая подтолкнуть экономику в опасном направлении в условиях очевидного экономического спада. Критическая зависимость от поставок энергоносителей и продовольствия за тысячи километров − потенциальная угроза для любой страны и даже для отношений внутри одной страны.